Иван Маринин о морфологии удмуртского мусора, тарифной политике и диалоге с жителями
– Иван Васильевич, стартовавшая в начале этого года мусорная реформа, как и, наверное, любая другая, была воспринята негативно. Сохранился ли сегодня, почти год спустя, тот уровень негатива? Следите ли вы за тем, как воспринимают работу регионального оператора жители республики?
– Признаюсь, я не люблю это словосочетание – «мусорная реформа». Реформа подразумевает системные изменения, но, по сути, единой системы обращения с твердыми коммунальными отходами (ТКО) в стране и не существовало. Так что я бы говорил не о реформе, а о наведении порядка в этой сфере. Ведь раньше объём мусора принято было считать по тому, сколько человек выбрасывает в корзину, а это неверный путь для расчетов. Также половина мусора не доезжала до полигонов, системного учёта не велось, не было данных и в силу отсутствия инфраструктуры для сбора. Кроме того, до 2019 года даже начисления в основном велись на 1 кв. метр жилья. Поэтому все размышления на тему, «много» или «мало» мусора образуется, основывались на неверных данных.
Тем не менее, год назад название «мусорная реформа» закрепилось, сам же процесс стартовал не год, а три года назад. Правда, далеко не везде. В большинстве своем регионы тянули до последнего, определяя региональных операторов и устанавливая тарифы лишь в конце 2018 года.
Именно новые тарифы и стали причиной негативного отношения людей, что вполне объяснимо. Сказался и разный уровень развития территорий в сфере обращения с ТКО...
