Калашников начал жизненную партию, как поётся в «Интернационале», – никем. Писал в анкетах о происхождении кратко: «из крестьян». Как уводили со двора домашний скот, везли в теплушках, как убежал с места поселения, изменил дату рождения и подделал справку из сельсовета – всё это он «забыл». Ни кадровикам, ни друзьям, ни жене ничего не говорил.
В 1936 году появился на станции Матай худой, в оспинках юноша. Ниоткуда. Как одуванчик между шпал пророс. В комсомол приняли, в Красную Армию призвали. Низкорослый. В армейском строю стоял предпоследним. Ротный старшина так его и прозвал. Он выбрал «Предпоследнего» объектом своих издевательских комментариев и постоянных насмешек. С особым удовольствием назначал ему наряды вне очереди. Но чем больше старшина давил, тем чаще щуплый курсант на несправедливые придирки отвечал. Опять получал наряды. И всё равно не сдавался. А потом пешка сделала свой первый ход. Неожиданный, но верный.
Красноармеец Калашников (первый справа) с товарищами во время службы в рядах РККА.1 сентября 1940 года, Киевский военный округ, г. Стрый.
Старшина велел карикатурно изобразить «Предпоследнего» в ротной стенгазете. Михаил сочинил сам про себя смешные, самокритичные стихи. Их поместили без подписи. Старшина, увидев газету, был явно доволен. Он смачно читал куплет за куплетом, смеялся до слёз. Какое же у него было лицо, когда авторство открылось! Потом окружная газета «Красное знамя» напечатала стихи красноармейца Калашникова о танкистах.
Автора послали в Киев на слёт молодых армейских литераторов. И вот когда ротный поэт вернулся из командировки, произошла на плацу рокировка. Старшина торжественным голосом скомандовал: «Курсант Калашников! Поменяться местами с соседом справа!» Он менял его ещё 8 раз. Но строй провисал не по ранжиру. Вздохнув, старшина приказал занять прежнее место. Ироничная ремарка в воспоминаниях Михаила Тимофеевича: «Тут уж я ничем не мог ему помочь – я стремительно рос только в его глазах!»
Конструктор Калашников с офицерами во время войсковых испытаний единого пулемёта (ПК). Июль 1960 года, г. Солнечногорск.
Судьба двигала Калашникова по своей шахматной доске: с Брянского фронта в
Елецкий госпиталь, в мастерские станции Матай, дальше – в Алма-Ату и Самарканд, через столичный Наркомат обороны на подмосковный Щуровский полигон, на оружейные заводы в Ковров и Ижевск. Наконец, опытная партия АК-47 отправилась в опломбированных ящиках под конвоем на войсковые испытания. А вслед за ней выехал создатель автомата: неприметный старший сержант в застиранной гимнастерке. Вошёл в купейный вагон – и тут же встретил ферзя и ладью. Одновременно с его автоматом в войсковых испытаниях участвовали ручной пулемёт В.А. Дягтерёва и самозарядный карабин С.Г. Симонова. Трижды лауреат Сталинской премии Василий Алексеевич Дягтерёв был в генеральской форме. Орденоносец Сергей Гаврилович Симонов в строгой костюмной паре. Они вели себя корректно с молодым коллегой. Но беседа не клеилась. А потом вдруг пешку вызвали к королю. В соседний спецвагон, в салон Главного маршала артиллерии Н.Н. Воронова. Николай Николаевич в дороге решил познакомиться с изобретателем Калашниковым. Перед ним сидел очень уставший и сомневающийся в себе человек. Несколько лет упорной работы без отпусков и стабильной зарплаты, казарменный быт, ненормированные рабочие дни и бессонные ночи. А конструкция все ещё несовершенна... Под конец затянувшейся беседы Воронов посоветовал быть на испытаниях рядом с солдатами, слушать их замечания: «С тобой, сержантом, они будут откровеннее!»
То, что случилось на следующий день на плацу, можно назвать патовой ситуацией. Главный маршал по очереди, не забывая регалий и прошлых образцов, представил двух известных конструкторов. А потом высокий статный Воронов шагнул к третьему гостю, неожиданно подхватил его под мышки и приподнял со словами: «А вот старший сержант Калашников, которого пора называть конструктором в полном смысле этого слова!» Может быть, кто-то другой постарался бы вычеркнуть этот эпизод из воспоминаний. А Михаил Тимофеевич оставил. Честно признался, что покраснел, стушевался. Но услышав из дрогнувшего строя аплодисменты и смех солдат, сам засмеялся. Над собой. Над своими сомнениями. И сам зааплодировал виртуозному ходу гроссмейстера Воронова.
М.Т. Калашников - депутат Верховного Совета СССР, 50-е г.
Уже в следующем 1949-м году дебют перейдёт в миттельшпиль. АК-47 примут на вооружение. Потом будут новые конструкторские разработки «семейства АК». Калашников всегда говорил о своих образцах оружия как о живых. Гордился, что все они пошли в него характером – простые, надёжные, безотказные. Но больше всего Михаил Тимофеевич любил рассказывать о людях: учителях и коллегах. Умные командиры, великие конструкторы-оружейники, опытные военпреды, грамотные рабочие и талантливые инженеры. Все, кто его – пешку, упрямого самоучку, заготовку – сделали настоящим человеком и профессионалом. С признательностью и теплотой описывает Михаил Тимофеевич в воспоминаниях компанию друзей по полигону, группу инженеров и рабочих на мотозаводе, первую спецгруппу на «Ижмаше», из которой выросло знаменитое КБ.
Во второй половине партии будут и госпремии, и ордена, и воинские звания вплоть до генерал-лейтенанта. Михаил Тимофеевич с улыбкой комментировал: «Плох тот солдат…» Вот это умение Калашникова честно, с самоиронией оценивать себя и ситуацию – главный секрет его человеческого обаяния.
65 лет прожил Михаил Тимофеевич в Ижевске. Любил своё дело, своё конструкторского бюро, завод «Ижмаш». Любил город, знал его историю. Как депутат помог очень многим людям и предприятиям. Как Почётный гражданин города добился восстановления Михаило-Архангельского храма. Конечно, для молодых Калашников – известное имя, легенда, памятники. Но для нескольких поколений взрослых жителей Ижевска и республики Михаил Тимофеевич остаётся в памяти живым человеком. Со своим упрямым крепким характером, своей точкой зрения, ошибками и победами, сомнениями и размышлениями. Не получалось – думал. Критиковали – прислушивался. Ставили барьеры – обходил. Цель в жизни у него была достойная: не просто восьмой линии шахматной доски достичь, а Отечество защитить!
